Свидетели Иеговы в России: Российские власти готовы пойти на беспрецедентный ...

Свидетели Иеговы в России: Российские власти готовы пойти на беспрецедентный ...: 2 марта 2016 года Генеральная прокуратура Российской Федерации вынесла официальное предупреждение Управленческому центру Свидете...

Столетие Цветаевой 1992 г.

Материалы симпозиума 1992 г.

      1992 год стал одним из первых лет, ознаменовавшихся бурным ростом числа изданий по «цветаевской тематике». Особое место среди них занимают сборники, изданные по материалам первых научных конференций. А среди этих сборников одно из первых мест принадлежит изданию, которое содержит доклады, сделанные на симпозиуме, посвященном жизни и творчеству Цветаевой. Он проходил в Амхерст колледже (США) 18-20 сентября 1992 г. Многие из этих докладов не только принесли авторам заслуженную честь первооткрывателей, но стали научной классикой, сохранили свою научную ценность до сего времени.
      Статья Т. Венцловы вскрывает важнейший подтекст двух цветаевских поэм.

 «В “Поэме Горы” и “Поэме Конца” различные мифологии накладываются друг на друга и взаимно перекодируются. <…> В обоих рассыпаны библейские (и парабиблейские) образы, причем относящиеся как к Ветхому, так и к Новому Завету (Агарь, двенадцать апостолов, рай, седьмая заповедь, Синай; Вечный Жид, Давид, Давидов щит, древо, Ева, заповеди Синая, Иегова, Иов, Иуда, Песнь Песней, Соломон, Соломонова луна). <…> Если мы принимаем Библию как главный подтекст обеих поэм, становится легко истолковать и принцип “двойчатки”: “Поэма Горы” ориентирована на Ветхий Завет, “Поэма Конца” — на Новый Завет. В центре “Поэмы Горы” — история первородного греха и изгнания из рая; в центре “Поэмы Конца” — история искупительной жертвы на Голгофе <…> Эти подтексты не завуалированы и лежат почти на поверхности; тем более удивительно, что они до сих пор не были вскрыты с достаточной полнотой и подробностью».

Столетие Цветаевой: Материалы симпозиума [Амхерст колледж, Амхерст, Массачусетс, 18-20 сент. 1992 г.]. — Репр. изд. — М.: Книга по Требованию, 2014. — 288 с. — Вых. дан. ориг.: Oakland (Cal.): Berkeley Slavic Spec., 1994.

Марина Цветаева — Борису Пастернаку (из переписки)

12
I
St. Gilles, 23-го мая 1926 г., воскресенье
*
Борис, но одно: я не люблю моря. Не могу. Столько места, а ходить нельзя. Раз. Оно двигается, а я гляжу. Два. Борис, да ведь это та же сцена, т. е. моя вынужденная, заведомая неподвижность. Моя косность. Моя — хочу или нет — терпимость. А ночью! Холодное, шарахающееся, невидимое, нелюбящее, исполненное себя — как Рильке! (Себя или божества — равно.) Землю я жалею: ей холодно. Морю не холодно, это и есть — оно, все что в нем ужасающего, — оно. Суть его. Огромный холодильник. (Ночь.) Или огромный котел. (День.) И совершенно круглое. Чудовищное блюдце. Плоское, Борис! Огромная плоскодонная люлька, ежеминутно вываливающая ребенка (корабли). Его нельзя погладить (мокрое). На него нельзя молиться (страшное). Так, Иегову, напр<имер> бы, ненавидела. Как всякую власть. Море — диктатура, Борис. Гора — божество. Гора разная. Гора умаляется до Мура (умиляясь им!). Гора дорастает до Гётевского лба и, чтобы не смущать, превышает его. Гора с ручьями, с норами, с играми. Гора — это прежде всего мои ноги, Борис. Моя точная стоимость. Гора — и большое тире, Борис, которое заполни глубоким вздохом.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Даниил

1
Села я на подоконник, ноги свесив.
Он тогда спросил тихонечко: Кто здесь?
- Это я пришла. - Зачем? - Сама не знаю.
- Время позднее, дитя, а ты не спишь.

Я луну увидела на небе,
Я луну увидела и луч.
Упирался он в твое окошко, --
Оттого, должно быть, я пришла...

О, зачем тебя назвали Даниилом?
Все мне снится, что тебя терзают львы!

26 июля 1916
--------
2
Наездницы, развалины, псалмы,
И вереском поросшие холмы,
И наши кони смирные бок о бок,
И подбородка львиная черта,
И пасторской одежды чернота,
И синий взгляд, пронзителен и робок.

Ты к умирающему едешь в дом,
Сопровождаю я тебя верхом.
(Я девочка, - с тебя никто не спросит!)
Поет рожок меж сосенных стволов...
- Что означает, толкователь снов,
Твоих кудрей довременная проседь?

Озерная блеснула синева,
И мельница взметнула рукава,
И, отвернув куда-то взгляд горячий,
Он говорит про бедную вдову...
Что надобно любить Иегову...
И что не надо плакать мне - как плачу..

Запахло яблонями и дымком,
- Мы к умирающему едем в дом,
Он говорит, что в мире всe нам снится..
Что волосы мои сейчас как шлем...
Что все пройдет... Молчу - и надо всем
Улыбка Даниила - тайновидца.

26 июля 1916
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Поэма конца

Из 10 главы
Не довспомнивши, не допонявши,
Точно с праздника уведены...
- Наша улица! - Уже не наша...
- Сколько раз по ней!..- Уже не мы...

- Завтра с западу встанет солнце!
- С Иеговой порвет Давид!
- Что мы делаем? - Расстаемся.
- Ничего мне не говорит

Сверхбессмесленнейшее слово:
Расстаемся. - Один из ста?
Просто слово в четыре слога
За которыми пустота.

Стой! По-сербски и по-кроатски,
Верно? Чехия в нас чудит?
Расставание. Расставаться...
Сверхестественнейшая дичь!

Звук, от коего уши рвутся,
Тянутся запредел тоски...
Расставание - не по-русски!
Не по-женски! Не по-мужски!

Не по-божески! Что мы - овцы,
Раззевавшиеся в обед?
Расставание - по-каковски?
Даже смысла такого нет.

Даже звука! Ну просто полый
Шум, - пилы, например, сквозь сон.
Расставание - просто школы
Хлебникова соловьиный стон

Лебединый...
Но как же вышло?
Горячо высохший водоем -
Воздух! Руку о руку слышно.
Расставаться - ведь это гром

На голову...Океан в каюту!
Океании крайний мыс!
Эти улицы слишком круты:
Расставаться - ведь это вниз,

Под гору...Двух подошв пудовых
Вздох...Ладонь, наконец, и гвоздь!
Опрокидывающий довод:
Расставаться - ведь это врозь,

Мы же - срошиеся...

1924

Евтушенко о Цветаевой:

Но у Марины Цветаевой была своя святая заповедь: "Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!", которой поэтесса была верна всю жизнь. Может быть, поэтому разлука стала одним из основных мотивов лирики Цветаевой. "Я не знаю ни одного поэта в мире, который бы столько писал о разлуке, как Цветаева. Она требовала достоинства в любви и требовала достоинства при расставании, гордо забивая свой женский вопль внутрь и лишь иногда его не удерживая", - пишет о ней Евгений Евтушенко. Вот строки из "Поэмы Конца":

Не довспомнивши, не допонявши,
Точно с праздника уведены...
- Наша улица! - Уже не наша... -
- Сколько раз по ней... - Уже не мы... -
- Завтра с западу встанет солнце!
- С Иеговой порвет Давид!
Что мы делаем? - Расстаемся.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~